Встречи с Анатолием Владимировичем Скороходом

С глубокой скорбью я узнал о кончине Анатолия Владимировича Скорохода, которому многим обязан. Мое знакомство с ним началось, как и для очень многих математиков, связанных с теорией вероятностей, с чтения его книг. Я хорошо помню, как штудировал первый том Гихмана-Скорохода осенью 1980 года на студенческих сельхозработах в колхозе (на “картошке”), нередко засыпая с этой книгой после долгого рабочего дня. Чуть позже я познакомился с “Интегрированием в гильбертовом пространстве”. Не помню точно, когда впервые увидел Скорохода лично (возможно, это было, когда он выступал оппонентом на докторских защитах А.Д.Вентцеля и С.А. Молчанова на мехмате МГУ), но в июне 1984 года мне и еще одному аспиранту поручили встречать Анатолия Владимировича в аэропорту Внуково, и тогда мне довелось лично с ним познакомиться; при этом вышел небольшой конфуз: такси в Москву стоило по нашим понятиям баснословно дорого (кажется, рублей десять), поэтому мы повели Скорохода на городской автобус, но тут он сказал: “Ребята, пойдем, я отвезу вас на такси”, так что в итоге непонятно было, кто кого встречал. Следующая наша встреча состоялась на Вильнюсской конференции в 1985 году, и я был очень польщен, что Анатолий Владимирович узнал меня; кроме того, он пригласил меня выступить на его семинаре в Киеве. Следствием этого стало то, что позже он написал и отзыв о моей кандидатской диссертации от ведущей организации (Института математики АН УССР). Надо сказать, что выступление на семинаре Скорохода в те годы было очень престижным событием для выступающего. Этот семинар был поистине одним из ведущих по вероятности не только в СССР, но, думаю, и в мире. Большое впечатление производило значительное число молодых докторов наук среди киевских участников этого семинара, довольно редкое тогда явление. За отзывом я приезжал в мае 1986 года, вскоре после Чернобыля; помню, на улицах Киева было пусто, на рынке почти даром отдавали клубнику, но никто не брал, а Скороход советовал пить красное вино (считалось, что оно как-то помогает против радиации).

В последующие годы я регулярно поддерживал контакт с Анатолием Владимировичем в Киеве и Москве. Поэтому он был первым, к кому я обратился через три года, в 1989 году, с просьбой об оппонировании по докторской диссертации. В те годы Скорохода часто приглашали оппонентом по докторским не только потому, что он был одним из самых авторитетных вероятностников, но и потому, что было хорошо известно, что это совершенно независимый человек, который будет решать о своем участии как оппонента на основании своего мнения о работе, а не на основании каких-либо политических соображений. Последние в те годы при защите докторских играли весьма важную (иногда определяющую) роль. В частности, у меня лично была весьма непростая ситуация, так как после окончания аспирантуры и защиты кандидатской в 1986 году, я был оставлен на мехмате, но без постоянного места, так что в течение трех лет состоял на временной ставке по хоздоговору, которая каждый год возобновлялась лишь на год. Защита докторской повышала шансы перебраться на постоянную ставку, но пробиться на защиту оказалось не так-то просто. Здесь Анатолий Владимирович очень существенно помог мне. Приглашая его в оппоненты, я не стал скрывать возникших сложностей, но, узнав о них, он совершенно не обеспокоился, сказал мне, что это довольно обычное явление; кроме того, сказал, что готов выступить оппонентом в любом докторском совете, где примут диссертацию, и отметил, что можно обратиться и к ним в киевский совет, но все-таки посоветовал пробиваться в мехматовский, что мне и удалось через два года. В июне 1991 года весь день защиты докторской мне посчастливилось провести вместе с Анатолием Владимировичем; с самого утра, когда я опять встречал его во Внуково (но на этот раз сам догадался взять такси), до позднего вечера, когда после дружеского банкета у нас дома он возвращался в Киев поездом. В тот день мы много говорили с ним о самом разном, не только о математике; эти разговоры я часто вспоминаю,  когда беру с полки какую-нибудь из многих книг Анатолия Владимировича. В предисловии к одной из них, вспоминая И.И.Гихмана, он написал, что хотел бы “хотя бы выбором темы почтить память учителя и друга”. Несомненно, что многие математики выбором темы почтут и память Анатолия Владимировича; это будет сделано и на нашем  мехматовском  семинаре “Бесконечномерный анализ и стохастика”, где часто произносится его имя – классика теории вероятностей и человека с щедрой душой и добрым сердцем.

Владимир Богачев